На стуле рядом со мной сидит Настя. Насте уже за тридцать. Она успешна. Она зарабатывает много денег, купила своей маме квартиру, на свою пока копит. Живет с мамой [1], не замужем. Отношения с мамой очень тяжелые.
— Она всегда мной недовольна. Что бы я ни делала. Как бы ни старалась. Она всегда найдет к чему придраться, – сокрушается Настя.
— А мама замужем? – уточняю я.
— Нет. Мама забеременела мной случайно, после студенческого лагеря. Отец был из другого города, они больше не виделись. Она хотела сделать аборт, но мать ей не позволила. Ей пришлось бросить институт, пойти работать. А потом ее с ребенком никто не брал, – говорит она.
— И какие у вас отношения?
— Я ее очень люблю, я все для нее готова сделать, но ей всегда мало. Не то и не так. Я не знаю почему.
— Вся твоя жизнь – попытка доказать маме, что ты хорошая и замечательная. Что тебя можно любить – в этом месте Настя начинает плакать. – Но у тебя не выйдет, Настя. Ничего не выйдет.
— Она никогда не будет меня любить? – плачет Настя.
— Я никогда не хотела тебя, – вдруг из расстановки раздается голос заместителя Настиной мамы. Ее голос стал металлическим. В нем нет ничего. Ни тепла, ни любви, ни жизни. – На языке крутится еще и «ты всю жизнь мне поломала», — и Настя начинает рыдать с удвоенной силой
— Мама всегда мне так говорит, когда выпьет. Говорит, что если бы не я, она бы хорошо устроилась. Вышла бы замуж за какого-то парня, который стал большим начальником, но с ребенком ее взять не захотел. Я всю жизнь ей мешала. Из-за меня она не доучилась, из-за меня она осталась одна. Из-за меня дедушка с ней перестал общаться. Она его опозорила. Такое ощущение, что сегодня она мстит мне за все это.
— Тогда почему ты лезешь из кожи вон, чтобы заслужить ее любовь [3], Настя? Этот колодец пуст вода в нем никогда не появится, а ты тридцать лет ждешь и умираешь от жажды. Ты вкладываешься в этот колодец снова и снова. Зачем? Он пуст. В нем нет и не будет воды. Никогда. – Она молчит, слезы текут по ее щекам, но что-то меняется во взгляде.
— А где же мне тогда взять то, что мне нужно?
— У тебя есть рядом женщины, которые тебя любят просто так? Старшие женщины?
— Бабушка меня очень любила, поэтому мама так редко меня к ней отвозила. Для нее лучше было сдать меня в круглосуточный сад, только бы бабушке не отдавать. Но бабушки уже нет – грустно ответила Настя.
— А еще?
— Мама моей подруги всегда особенно обо мне заботилась. У нее четыре дочки, и ей все время меня жалко было. То косы заплетет, то обнимет просто так. До сих пор иногда общаемся, она в гости зовет.
— А ты?
— А мне неудобно. У нее четыре дочери, куда я полезу? Им тогда не хватит.
— Чего не хватит, Настя?
— Любви конечно. Как я могу к их маме приставать, когда своя вроде как есть.
— Любви не бывает мало. Она либо есть, либо ее нет. У твоей мамы любви нет. У этой женщины она есть, и она хочет поделиться. Почему ты мешаешь ей?
— Мне страшно, – говорит Настя через мгновение, – я помню эти моменты ее заботы обо мне, это всегда так неудобно, я еще поверю, что я этого достойна, что со мной так можно…
— Настя, ты этого достойна! Ты молодая и красивая девушка. Успешная. Яркая. Добрая. И с огромной раной в сердце [4], которую очень нужно исцелить, заврачевать. Это может сделать только любящее сердце. В твоем случае – женское. У тебя на самом деле нет мамы. По паспорту мама есть, в реальности ее нет. И если человек искренне тебе предлагает то, что тебе нужно, зачем отказываться?
— Неудобно как-то…
— Вполне возможно, ей это тоже нужно, как и тебе. Может быть, у нее еще много сил материнских, а дочери уже не нуждаются в этом. Может быть, ее сердце за тебя болит, и она очень хочет дать тебе то, что тебе так нужно, а ты не берешь…
— Ну может быть, мы сейчас расстановку сделаем, маме поможем, мама поймет….
— Мы не сможем помочь твоей маме. Ты ребенок. Только она сама может помочь себе. А твоя задача другая – перестать ждать от нее того, что она дать тебе не сможет. Дала жизнь – и на том спасибо. Поэтому мы не будем никакую расстановку дальше делать, понимаешь?
Настя кивает. Ей очень хочется другого финала, но нет. Только так. Она писала мне письмо через год. О том, что Светлана Михайловна приняла ее как родную, и ее дочки тоже. У нее сразу как будто появилась мама и четыре сестры. Они постоянно общаются, очень дружат, помогают друг другу, и на сердце теплее. А муж одной из «сестер» познакомил ее со своим братом, и дело идет к свадьбе.
— А мама? – спросила я ее.
— Ты знаешь, когда она в очередной раз сказала мне, что никогда меня не хотела, я крикнула ей в лицо: «Я не просила тебя спать с моим отцом тогда!» — и она как окаменела. Прошло уже несколько месяцев, и она ни разу не произнесла этого вслух. Я бы очень хотела найти своего отца и узнать, кто он и какой… Может быть, однажды и это получится.
Еще через год я узнала о том, что Настя таки нашла его. По обрывочным воспоминаниям мамы и архивным записям института. Редкое имя того времени – Денис — ей в этом помогло. Но это уже другая история.