Эта история началась семь лет тому назад. С двух четких розовых полосок на белом фоне. Я хорошо помню этот момент. Было раннее утро. У подъезда в машине меня ждал «будущий папа», а в офисе -потенциальный начальник, с которым мне предстояло еще познакомится. В то лето мне было 22 года, я только получила красный диплом филфака, три недели назад познакомилась со студентом-технарем, начала проходить собеседования на свою первую работу. Что я хотела тогда? Собственных денег, путешествовать, ходить на тусовки и писать стихи. И тут — беременность.
Конечно, за те 22 года мне случалось бывать в женской консультации и, дабы скоротать время, читать плакаты про средства предохранения, ранние аборты, бесплодие и тех женщин, которые годами не могут забеременеть. Конечно, я считала, что уж меня это все ну никак не касается. Я — особенная, и у меня все будет по-другому.
Но… я испугалась. Нет, даже не так. Я запаниковала и минут двадцать заставляла себя выйти из дома. Уселась в туалете на пол и зарыдала над этой лакмусовой бумажкой. В голову в тот момент лезли самые безрадостные мысли: теперь все мои планы полетят в тар-тарары, я не смогу сделать карьеру, стану толстой и потону в пеленках с кастрюлями, такая я вряд ли буду нужна «будущему» мужу, повисну на шее у родителей и останусь на веки вечные домохозяйкой с красным дипломом. Да, тогда для меня сидеть дома и нянчить ребенка было сравни проиграть, не стать успешной и прочее прочее прочее.
При всем этом я даже не думала об аборте. Это категорично проговорил «будущий» папа. Напомню, на тот момент мы были знакомы 3 недели. В первый момент после его слов было облегчение: «точно, вот мой свет в конце тоннеля!» И с надеждой на спокойное будущее я пошла в консультацию. Кабинет находился в самом конце коридора. В кабинете — тетенька с добрыми глазами.
— Что у вас?
— Две полоски…
— Сколько вам? Восемнадцать? — тембр врача приобрел стальной окрас.
— Двадцать два. Я закончила университет. Уже нашла работу.
Меня действительно взял на работу тот самый «потенциальный работодатель», о котором я упоминала в начале. Правда, я до сих пор не знаю, что привлекло его в тот день во мне больше: огромные испуганные глаза или полная рассеянность при ответах на вопросы.
— Вы на аборт…
Это был даже не вопрос, а какая-то отчаянная уверенность врача, раз за разом проигрывающего одну и ту же ситуацию.
— Нет.
Нет? Нет! Откуда во мне взялось это спокойное «нет»? Как я решилась на это? Я не знаю. Но точно знаю одно, по-другому я не смогла бы.
Все остальное едва помню. Врезался в память только удивленный и какой-то потерянный взгляд Ромы, когда я в буквальном смысле вывалилась из кабинета с десятком бумажек на разные анализы и огромной картой с красивой беременной женщиной на обложке. Вопросы, правда, он задавать не стал. А я не знала, что сказать.
Значит ли это, что я перестала бояться? Отнюдь. Я трусила еще больше. К слову сказать страх не отпускал меня все девять месяцев: страх выкидыша, страх рождения больного ребенка, страх «а смогу ли?», страх родов, да много чего. И самый главный страх — страх остаться одной, меня не любят.
Вместо долгих разговоров Рома перевез меня к себе. Так я оказалась в чужом районе, чужом доме, чужой квартире, с чужим мужчиной в чужой постели. Моя первая работа с кипой бумаг. Первый Новый Год без подарков. И первая жизнь в гражданском браке без ни разу не произнесенного «я тебя люблю». И первая какая-то бесконечная тоска. Я вроде вот не одна: и сопит под ухо каждую ночь, и каждое утро ждет в машине, чтобы увести на работу, и в магазине выбираешь его любимое куриное филе. А страх одиночества только усиливался. Кажется, за те месяцы я израсходовала весь свой жизненный запас слез.
Это я сейчас понимаю, что слезами и своим внутренним одиночеством я загоняла наши отношения в еще больший тупик. Но разве нас этому кто-то учил? Мама говорила, что он «жук майонезный», я тоже считала себя «жертвой обстоятельств», подружки говорили, «хорошо, что не одна, теперь мужик на вес золота». А еще и гормоны, меняющееся тело, взрывы настроения, жизнь без денег…
Прозрение ко мне пришло много позже и с неожиданной стороны. Свекровь отправила меня на мой первый «женский» тренинг. И даже сама его оплатила. К слову сказать, она до сих пор женскими штучками не увлекается и в Бога не верит. Но в тот момент ей руководил Бог, не иначе. И тренера, прекрасную Ольгу Голикову, мне тоже послал Бог.
Выйдя после двухдневного марафона про «женственность», я шла мимо стеклянных витрин. И взгляд зацепился за красивую, с животиком, молодую женщину с блестящими глазами. Кто это? Да ведь это я! Красивая. С пузиком. Я буду мамой! МАМОЙ… Из моих клеточек, из меня самой в эту самую минуту создается человек! Мой человек.
Это осознание в минуту перевернуло все с ног на голову. Хотя не могу сказать, что одного раза хватило. Я постоянно забывала про себя и возвращалась вновь. Иногда надолго забывала. Что говорить, мне до сих пор для того, чтобы «сбить» себя с негатива, порой просто необходимо выйти в группу Ольги Валяевой и почитать или послушать что-нибудь про любовь, про нас, про Бога. А семь лет прошло.
У меня дочка. Кто-то видел вживую Путина, Бритни Спирс или победу наших на олимпиаде, а я наблюдаю за рождением и становлением Человека. Кто-то заработал свой первый миллион или стал большим начальником, а я заработала багаж в тысячу световых лет. Я все-так же реву по пустякам, ленюсь мыть посуду, делаю глупости… Но я видела как она сделала первый шаг и сказала «мама»… А вчера Рома впервые сказал «спасибо за то, что тогда не сделала это»…
Не буду обманывать, что у нас все идеально. Нет. Два года назад мы расстались. Я спросила про замужество и он ответил «нет». Было больно, но больнее жить «взаимы», как будто тебя арендовали. Но мы общаемся, очень много общаемся. И кажется именно сейчас я стала его понимать лучше, чем тогда, в период совместной жизни. Теперь я могу искренне сказать «прости» и «спасибо за бесконечное терпение». И не бояться, как он это воспримет. Какая разница? Я-то у себя есть.
К чему я все это? К благодарности. Спасибо за смелость ЖИТЬ и ЧУВСТВОВАТЬ. Идеальных нас нет, есть настоящие.
