Современное поколение взрослых людей не только не умеет чувствовать, но и сочувствовать. А без этого построить отношения невозможно. Может быть, поэтому мы такие злые и одинокие? Может быть, именно этого нам не хватает? У нас ведь уже есть многое – мы столько разных штуковин придумали, во многих местах жизнь облегчили. Но вот нечто ценное – утратили. Способность сочувствовать, разделить с кем-то его горе или радость.
Не так давно у меня украли телефон – в Индии. Прямо в храме. Телефон жалко, но больше жаль детских фото в нем, которые не успели синхронизироваться, петербургской сим-карты, к которой привязан интернет-банк, карты «Мастеркард» — у меня она с собой всего одна, остальные – на имя мужа. В общем, каких-то моих личных мелочей, которые остались в телефоне, и теперь придется это восстанавливать или смириться с пропажей. Русские друзья (не все, но большинство), узнав об этом, как под копирку говорят одну и ту же фразу: «Не переживай».
И не то, чтобы я прямо убивалась из-за какого-то телефона, но фраза режет слух. Почему я не должна переживать? Почему я не имею права чувствовать то, что я чувствую? Можно подумать, что если бы это случилось с кем-то из них, они чувствовали бы себя иначе? И почему никто из этих людей не может мне просто посочувствовать?
Сочувствие – это не жалость. Это не причитания, мол «бедная-несчастная, горе-то какое!». Сочувствие – это значит: «Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, тебе наверняка грустно, когда у меня украли телефон в прошлом году, я чувствовала то же самое». То есть признание чужих чувств уместными, принятие их и понимание.
Когда рядом есть те, кто тебе сочувствуют, жить легче. Сразу. Ты не уникален в своей боли, тебя понимают. Вот и все – много ли нужно, чтобы успокоиться?
Когда я говорю индусам о том, что у меня украли телефон, никто ни разу не сказал мне: «Не переживай!». Никто не говорил, что телефон – дело наживное, что это мелочи жизни, Бог дал – Бог взял. Сейчас вы подумаете, что это из-за их нищеты, но я говорю о разных индусах – у многих из них последние модели телефонов и планшетов. Они говорили: «мне очень жаль», «надо же какая неприятность» и «ну и как ты сейчас?». И перекинуться с ними парой фраз было приятнее, чем сообщить об этом знакомым на родине. Приятнее и полезнее. Грусть сразу же отошла в сторонку. И тогда уже можно пошутить на тему «зачем Господу мой телефон».
Одиночество среди других людей
Почему же так? Почему мы такие черствые? Почему, когда мы слышим, что кто-то умер, мы долго ищем какие-то слова вместо того, чтобы выразить свои соболезнования родственникам? Почему для людей, переживающих трудные времена, мы можем найти внутри себя только способы решить их проблемы или вздохи – и ничего более? Почему мы во всех ситуациях говорим друг другу: «Не расстраивайся!»? Почему мы разучились поддерживать друг друга сочувствием? Почему мы даже детям все время говорим: «не плачь, тебе не больно, не реви!»? почему людям, которые больны, мы сразу начинаем рассказывать о психосоматике, мол, сам виноват, что у тебя сопли? Почему мы всегда стараемся сделать хорошую мину при плохой игре и всячески подталкиваем к этому других?
Почему нет у нас культуры проживания чувств своих и сочувствия другим?
Одна девушка поделилась тем, что ей в жизни очень не хватает мамы. Формально мама есть, вполне хорошая. Но есть одно но. Мама не умеет сочувствовать – и прийти поплакать к ней на коленки невозможно.
«Она как бы мужик. Я ей говорю – умер мой хороший друг, а она отвечает, мол все там будем. Я делюсь с ней переживаниями, а она говорит, мол, да брось ты из-за всякой ерунды! Даже с юности, когда моя первая любовь бросил меня, она прошла мимо рыдающей меня и бросила фразу мол, да сколько еще их будет у тебя, Васек этих!
И это так обидно! Мне наплевать на всех будущих Васек, потому что сейчас рушится мой сегодняшний мир, а ее комментарии лишь заставляют меня чувствовать какой-то ущербной, раздувающей из мухи слона и истеричной. »
И мне кажется, таких мам и не только среди нас очень много. Мы со своими-то чувствами не знаем что делать и куда бежать. А с чужими – тем более. Удобнее общаться без эмоций, логично и просто. Что мы и пытаемся сделать. Но разве это возможно? И какой в этом смысл, где тогда отношения? Любые отношения — это ведь в том числе обмен эмоциями и чувствами.
Без сочувствия близких человеку сложнее пережить горе или боль. Точнее – невозможно.
Можно лишь запихать в отдаленный уголочек своего сердца, наклеить сверху улыбку и сделать вид, что все в порядке. Но к чему это приведет?
И самое чудовищное одиночество – это когда рядом с тобой много близких, но ты никому не можешь рассказать о своих переживаниях. Никто не поймет, не поддержит и не посочувствует. Этакое «одиночество вдвоем» или даже «одиночество в толпе». Кстати, очень многие девочки жалуются именно на такое одиночество даже при наличии семьи, мужа, детей, подруг.
Другая девушка рассказала мне, что очень тяжело переживала прервавшуюся беременность. В большей степени потому, что люди либо молчали, не зная, что сказать, либо говорили, мол, молодая, еще родишь! И даже те, кто через такую же боль прошел, уговаривали ее не расстраиваться и не чувствовать то, что она чувствует. Но разве это возможно? И разве это приводит к чему-то хорошему?
Проживание чувств такими, как они есть
Мы уже втянулись в культ позитивного мышления, мол, улыбайся, думай только о хорошем – и все будет хорошо. Но что делать с тем не очень приятным, которое при этом существует внутри?
От того, что мы делаем счастливый и радостный вид, другие чувства никуда не уходят.
И все равно возникают – каждый день понемногу и портят собой такую идеальную картинку счастливой и позитивной жизни!
Недавно вышел чудесный мультфильм «Головоломка» — для всей семьи. Очень полезно смотреть для взрослых, которые с чувствами не дружат. Главные действующие лица в нем – это наши эмоции. И вот в один чудный эпизод мы наблюдаем странную картину. Одному, можно так сказать, человеку (на самом деле наполовину слону, наполовину коту и немного дельфину – но это долго объяснять) плохо. Разрушились его надежды на путешествие мечты. И вот он сидит на краю пропасти и грустит. К нему подбегает Радость, и старается его рассмешить, переключить, мол, построим новую ракету и вообще все у нас прекрасно, не грусти. Но ничего не меняется. Он так же сидит на месте, потерянный и разбитый.
Но вот к герою подсаживается Печаль. Она говорит простые вещи: «Я понимаю, как тебе сейчас грустно. Наверное, это очень больно – потерять мечту». И происходит чудо – всего за минуту он оттаивает, немного плачет – и уже готов идти дальше. Он снова полон сил и оптимизма. Чудеса!
Вот она — суть проживания эмоций. Нельзя эмоции подавлять. Нельзя делать вид, что их нет, что они неправильные, что они неуместны. Если эмоции есть – они есть, и стоит им позволить быть. Такими, как они есть, даже если это кому-то не нравится.
И в то же время любое проживание ускоряет наличие рядом человека, способного сочувствовать. То есть настроиться на твой лад, понять и принять тебя таким – в боли, в грусти, в злости. Именно поэтому люди ходят к психологам. Хотя бы за деньги, но во время такого приема ты, наконец, чувствуешь то самое сочувствие. Ты не одинок, ты нормальный, а значит, все хорошо.
Почему мы не умеем сочувствовать?
- Потому что сами своих чувств опасаемся
А тут еще и чужие! Сталкиваться с любыми чувствами всегда вдвойне неприятно тем, кто с ними не дружит. Так, например, родители, изо всех сил подавляющие гнев, не могут выносить истерик и капризов детей. Потому что это будоражит в них самих то, что не прожито и не принято.
В нашей голове эмоции делятся на хорошие и плохие. На те, которые можно проявлять (но тоже желательно не слишком ярко), и те, которые «хорошим девочкам и мальчикам» вообще запрещено испытывать при любых обстоятельствах, чтобы не испачкаться. И лучше даже рядом не стоять с теми, кто эти эмоции испытывает – опять же «запачкаешься» или «заразишься».
- Потому что нам никто никогда не сочувствовал
И мы не понимаем, насколько чудодейственно сочувствие. Причем мы тут говорим только о сочувствии горю или боли. Но вместе радоваться – это тоже сочувствие. Но часто ли бывает так, что ты точно знаешь, с кем радость разделить, чтобы ее стало только больше?
Я знаю девочек, которые не говорили о своей беременности даже мамам, потому как те сразу начинали уговаривать на аборт (один ребенок же уже есть!), подругам, которые сразу начинали запугивать родами и осложнениями, знакомым тем более. И вот вроде бы у тебя есть радость, а с кем поделиться – непонятно. А ведь поделиться-то хочется, это естественно для человека – делиться эмоциями.
- Потому что путаем сочувствие с жалостью
Но это абсолютно разные вещи. Жалость унижает, жалость развращает, жалость засасывает. А сочувствие – это всегда на равных, вместе с ним прожить своим эмоции гораздо проще и быстрее. И это в том числе то, что отличает нас от животных.
Сочувствие – это способность одного человека настроиться на лад другого и поддержать его в переживаниях, разделить с ним все это, понять.
Это совсем не похоже на жалость, которая нависает сверху и давит безысходностью. Кстати, вы можете заметить, когда вы болью делитесь – и вас жалеют, легче вам не становится. Даже наоборот. Но если вам сочувствуют – другое дело.
- Потому что мы привыкли сразу проблему решать
Вообще это типично мужской способ реагирования на рассказы о проблемах, но мы настолько уже впитали в себя мужские черты характера и мышления, что для нас это становится естественным. Для женщины по ее природе сочувствие вообще не должно быть проблемой. Оно естественно приходит само – как и нужные слова, но для этого нужно быть что называется «в потоке». В женском потоке.
В каком потоке мы – легко понять. Потому что обычно мы сразу начинаем друг другу советовать. Муж обидел? Срочно сделай так и так! Что-то случилось? Подумай, что ты такого сделала, где нагрешила. Со здоровьем проблемы? Доставай справочник по психосоматике, выпей вот такой порошок.
Советы – это хорошо, не подумайте, что я против. Только после того, как вы разделили с человеком его чувства. Тогда они не раздражают. И тогда это немного другой формат подачи:
«Я понимаю, что ты чувствуешь, год назад я тоже такое пережила. Было непросто, но мне помогло вот это».
Согласитесь, такое услышать проще, есть шанс, что человек советом воспользуется. А иначе – зачем его давать?
- Потому что мы хотим быть «позитивно мыслящими»
Столько разных исследований, теорий, мол «улыбайся и все пройдет», «визуализируй мечту, гони прочь переживания» и так далее, сделали свое дело. Люди боятся трогать внутри себя все то, что выглядит не очень позитивно. Иногда это выглядит очень странно – явно искусственная улыбка, немного сумасшедший взгляд (потому что внутри черте-что), заученные фразы. Но что на самом деле творится в душе человека?
Я знаю людей, которые делают вид, что они супер-успешны, и при этом находятся в серьёзных долгах, которые постоянно растут и улучшения не предвидится. Но люди «визуализируют», что скоро все само рассосется, если мыслить позитивно. Что сказать – сами такими были с мужем, помню. Не рассосалось. Пришлось потом разгребать.
- Потому что родовая история заставляла поколения людей чувства и все связанное с ними – истреблять
Ну скажите, какое может быть сочувствие и где его взять во время войны, когда тысячи женщин теряли мужчин – и отцов, и сыновей, и мужей? Если при этом им нельзя было отдаваться своему горю, а нужно было поднимать детей и заодно продолжать производить танки на заводе? Если даже поплакать было некогда и не с кем.
Какое сочувствие и обмен чувствами может быть во времена, когда за одно неверное слово на тебя могут настучать соседи, и за тобой и твоими близкими придут? А если даже жене ничего толком нельзя сказать, потому что и она может донести? А если ты уже видел, как кого-то увели, и они не вернулись? Может быть, соседей, знакомых, коллег, а может быть, кого-то из родных? Как поделиться эмоциями, если другой взгляд на все происходящее запрещен и достаточно жестко? Какое тут сочувствие, если вокруг только страх и тихая ненависть?
Как и откуда может взять в себе сочувствие женщина, которая по 8-10 часов торчит на нелюбимой работе, где из нее выжимают все соки ради «пятилетки за три года», когда твои личные чувства – ничто, а общие цели – все?
Откуда сочувствие, если храмы – разрушены, священные книги – сжигаются, иконы – повод для ареста, а Бога по официальной версии нет и не может быть? Когда верить можно только тайком, чтобы никто не узнал и не догадался, и конечно, ты не можешь всего этого рассказать детям, они ведь могут где-то в школе не то сказать? Когда ты остаешься с этим миром наедине и понимаешь, что некому тебя защитить?
Посмотрите на нашу историю последних ста лет – мы уничтожили в себе возможность сочувствовать друг другу. Теперь у нас «каждый сам за себя» и «человек человеку – волк». И так просто это не стереть. Родовая память наших предков все еще живет в наших сердцах. Хотя нам сейчас бояться уже нечего – мы продолжаем опасаться и живем так, как жили они. Тогда это был способ выживания, надежный, но очень дорогой по своей сути. Сейчас время другое, но мы все еще выживаем.
- Потому что мы очень умные
Честно, иногда я думаю о том, насколько мудры были наши предки, которые не забивали женщинам головы знанием. По многим причинам. Женщина с огромным умом (но не разумом) – это ядерная бомба, которая и себя может покалечить, и близких. Потому как дать знания – несложно, а вот обучить ими пользоваться – сложно. Для этого нужен разум. И женщинам в этом месте очень сильно мешает беспокойный ум, склонный домысливать с бешеной скоростью, коверкать факты на свое усмотрение, переворачивать все с ног на голову, включая эмоции. То есть пользы от знаний при отсутствии крепкого разума – или мудрости – ноль, станет даже хуже, и не только всем вокруг, но и ей самой.
А кроме того если мы постоянно живем умом, кормим мозги, то совершенно перестаем пользоваться сердцем.
Оно не такое логичное и понятное, для взаимодействия с ним диплома о высшем образовании недостаточно. С ним каши не сваришь. Но женский разум развивается именно через сердце. Только живущая сердцем женщина может стать мудрой, опираясь при принятии решений не на логику, а на ощущения.
И если мы говорим о сочувствии, то как может сочувствовать женщина, чье сердце похоже на камешек или льдинку? Как в этом поможет ее огромный раздутый до невероятных размеров мозг?
Зато теперь умеем сами себя уговорить, себе что-то объяснить – что это все мелочи, что переживать из-за такой ерунды (даже если ерунда – это ушедший муж) – не стоит. Потому что сколько еще таких мужей будет! Мы много знаем и используем эти знания и тут, и там – как придется, как умеем и как попало. Только вот чувствовать – не умеем. Совсем. А значит пользы от такого огромного мозга практически нет. Разве что кроссворды им отгадывать.
- Потому что нас так воспитали
Падает маленький ребенок, и родители ему говорят: «Ну что ты кричишь, тебе же не больно!». Когда ему ставят укол, те же родители обещают, что больно не будет, заведомо обманывая, а потом еще добивают фразами вроде: «да не реви, всего-то комарик укусил!». Когда у ребенка что-то случилось в школе или в садике в ход идут: «Не переживай!», «Это такая ерунда!», «У тебя этих Васек еще будет!», «Нашла из-за чего расстраиваться!». Посыл один – ты не имеешь права сейчас чувствовать то, что ты чувствуешь. Это неправильно, неуместно и нехорошо. Поэтому возьми свои чувства и убери их куда-нибудь, чтобы они глаза не мозолили.
Хотя каждый из нас, родителей, мог бы вспомнить себя в детстве и рассказать, что когда-то тоже плакал целый день из-за сломанной куклы, ударившего по голове Васьки, незаслуженной двойки или неожиданно появившегося прыща. Но вместо этого мы снова и снова заклеиваем ребенку рот и сердце скотчем с надписью «Не расстраивайся».
- Потому что мы не понимаем, как это важно
У нас сейчас это не принято. Это не является чем-то необходимым. Когда в школе выдают аттестат зрелости, оценок ни за умение обращаться со своими чувствами, ни за способность сочувствовать там нет (тогда о какой зрелости этот аттестат).
10. Мужчине вообще это запрещено
Для нашего современного мужчины единственно легально доступная «эмоция» — это «морда кирпичом». Тогда он выглядит в наших глазах умнее, правильнее, мужественнее. А что под этим самым кирпичом – обществу наплевать.
Поэтому да, мужчины сочувствовать вообще не могут. Потому что даже с собой не разобраться. Бояться им нельзя, плакать тоже, киснуть права не имеют, с гневом тоже аккуратнее. Что остается? Жизнь восковой статуи? Сердечный приступ в тридцать-сорок? Алкоголь?
Сочувствие – это вроде как не совсем мужская черта и особенность. Хотя индийские мужчины в моей голове этот миф развеивают. Оставаясь мужчинами, они умеют сопереживать другим, причем открыто. Значит, вопрос именно в культурных традициях и воспитании?
В этом смысле нам с вами проще. Хоть нас и воспитывают как мальчишек во многих местах, но хоть какие-то чувства проявлять нам разрешается. У нас хотя бы есть шанс в себе это сохранить – или возродить.
Сочувствие – это жизненно важно. Это не просто слова и не просто эмоции. Это связи, которые укрепляют наши отношения друг с другом и самими собой.
Поэтому в следующий раз, когда вы захотите сказать кому-то – или самой себе «Не расстраивайся» — остановитесь. И попробуйте по-другому. Вдруг что-то изменится.
