Почти полтора года назад я прошла курс «Как наконец-то стать счастливой за 28 дней». Я тогда действительно каким-то чудесным образом всё-таки стала счастливой за 28 дней, и впервые моя заледеневшая душа оттаяла…
Тогда поняла, что я – живая, что у меня есть право не только служить людям, но и моё собственное право быть счастливой. Просто так, для себя, и ни для кого больше. Впервые я ощутила, что не нужно стараться, брать высоту за высотой, служить и отдавать, ничего не оставляя себе. Впервые цветок моего сердца, сначала недоверчиво, а потом всё сильнее и искреннее, начал раскрываться навстречу Миру.
Вот ведь удивительно: вроде бы, столько полезных тренингов я прошла, столько задач важных выполнила, а оказалось, что забыла я самого дорогого человечка на свете – саму себя, — одарить той любовью, которой так много стремилась отдавать в Мир.
До встречи со статьями и курсами я жила в боевом режиме «всё для фронта», и, как ни странно, при этом режиме умудрялась быть эффективным специалистом. Меня тепло встречали маленькие ученики, родители просили заниматься с их детьми дома индивидуально, и после занятий норовили оставить меня на беседу и чаепитие. Я была источником тепла для чужих людей, помогала родителям и детям осваивать школьную программу, а попутно – знакомила их и помогала им стать ближе друг к другу.
Но в моей душе незаживающей раной сидела собственная боль: резкий уход из первой семьи, расставание с трёхлетней дочкой, ужас от понимания, что я не знаю, как жить, и в то же время ужас – при мысли, что меня кто-то заставит вернуться в первую семью. Она, при всём внешнем благополучии, вспоминалась, как концлагерь.
И была ещё одна боль: почти сразу после начала совместной жизни с моим новым мужем, тогда ещё гражданским, мы ждали ребёнка. И не дождались. Ребёнок ушел, и меня чудом успели откачать в больнице. Я понимаю, почему ушёл: мы были совершенно не то, что не готовы к родительству, мы тогда даже не знали, кто мы друг другу. Мужчина лишь помог мне пройти через всю маету разрыва и защищал от нападок многочисленных родственников из бывшей семьи, а потом просто забрал меня к себе жить, без всяких обещаний и признаний в любви. Мы хотели быть рядом, но оба не имели ни малейшего понятия — ни о семейной жизни, ни о жизни вообще. Моя жизнь была разбита, его – полна приключений.
В тот год, потеряв сразу двух детей, после больницы я закрылась, как мне казалось, навсегда.
Три года потом я существовала в режиме «сердце в кулак» и «не плакать!»…
За те три года у нас появился новый жизненный опыт, мы стали не просто коллегами и единомышленниками, — мы полюбили друг друга, и мужчина сделал мне предложение. Появилась наша новая семья.
Трудностей было много: я мало во что верила, и хотя муж очень старался поддерживать меня, дело продвигалось медленно, — у нас не было ни знаний, ни навыков. Помню, как он шаг за шагом учил меня сотрудничать, договариваться, открываться, как заново возрождал во мне веру в мою защищенность и неприкосновенность. И как трудно я верила ему, опасаясь подвоха и насилия.
Мы вели строгий, аскетичный образ жизни, — этот период был похож на очищение. Закрытость нашей пары и уединение помогало мне приходить в себя.
Аскетичным был и мой внешний образ, и поведение. Муж был не только добр, но и строг, и со стороны, наверное, наша семья напоминала какую-нибудь традиционную: я говорила мало и тихо, спорили мы очень редко, а всё свободное время я посвящала дому, работе с учениками и общению с мужем, выполняя всё, что он скажет. Так было надо, так я делала.
Но деньги, почему-то, шли только ко мне, мужа они не просто обходили стороной, а будто бы избегали вообще. Куда бы он ни направлял своё внимание, все возможности глохли, одна за другой. Я же тратила силы целый день на непослушных воспитанников и их требовательных родителей, которые за свои деньги хотели быстрых и, желательно, без их участия, результатов.
Часто получалось, что вечером, валясь с ног от усталости, шла готовить, накрывала на стол, приносила мужу чай к его компьютеру, и затем так же тихо погружалась в книги или записи.
Муж был категоричен в разделении обязанностей на «мужские» и «женские», а то, что я зарабатывала, считал дополнительной нагрузкой, не отменяющей основных моих обязанностей жены. До того, чтобы наводить порядок, готовить и накрывать ужин – он не снисходил, грозно напоминая, «кто тут у нас женщина».
Одежда моя была почти вся чёрного цвета. Аксессуары… я даже представить себе не могла, что у меня будут серьги, колечки или яркие платочки. Нет. Всё было черно, тихо, строго. Лаконичные платья, длинные юбки. Всё закрытое и никакое. Монастырь.
Незнакомые люди оценивали мой возраст на 18-20 лет – это было неприлично меньше, чем на самом деле. Часто принимали за студентку или десятиклассницу.
И ещё у меня не приживались растения. Ни один цветок не слушался меня, все вяли или поддерживались в полуживом состоянии различными родственниками, сердобольно разбиравшими себе мои цветы.
Вот в таком состоянии я и пришла на твой первый курс. И он оказался для меня ну просто шквалом тепла, цвета, любви, открытости, женской заботы и нового, такого живого и питающего знания!
Помню, что сразу откликнулся супруг. Он очень внимательно выслушал мою фразу о том, что я буду его принимать полностью, налил мне чаю и целый вечер расспрашивал меня о моих чувствах, сомнениях относительно наших отношений и мои недовольства. Неожиданный отклик, надо сказать, получился!
Но сразу, сразу стало теплее, мы с ним словно нашли те знания, которых так не хватало нам обоим. Я начала наряжаться – пока только дома, начала украшать квартиру, начала слушать лекции и находить в них море ответов, которые мне были так нужны!
Муж устроился на работу очень быстро, и потом сменил её на более высокооплачиваемую. И ещё через несколько недель я начала отказывать одному клиенту за другим – потому что выражать несогласие стало гораздо проще. Люди, которых я раньше терпеливо выносила, – перестали меня устраивать.
Муж заговорил о том, что был бы рад видеть меня дома, а моих клиентов – лишь устраивающим меня хобби.
Это было удивительно и радостно. Показалось, что я могу всё – и что все чудеса только начинаются.
Я поняла, что, сколько бы ни стоили следующие занятия – я буду в них участвовать. И следующий курс – «Возрождение женственности» — принёс мне новые открытия. Их было много, но главное – мама.
Мама. Пока я пыталась быть «доброй дочкой», каждый её звонок заканчивался для меня полуобморочным состоянием и тахикардией, лет 10 подряд, наверное. Муж мне просто запретил с ней общаться без его контроля, чтобы, как он выразился: «не приходилось тебя откачивать потом».
А после третьего нашего занятия на этом курсе – после той самой медитации! – всё стало на свои места. Иногда девочки рассказывают, что, несмотря на хорошую работу с образами родных, реальные родители остаются теми же и приносят столько же боли, как и до работы. Мою же маму словно подменили. Я рассказала ей и о своих чувствах, и о нашем упражнении – и, как муж в первом вебинаре, так и она в этот раз – удивительно заинтересовалась моим рассказом.
Она расспрашивала меня, делилась своими чувствами, благодарила, не высказала за час ни одной претензии (невероятно!) – и на следующий день я поехала к ней в гости. Мы пили чай, общались, были довольны друг другом и счастливы возможностью быть рядом. С тех пор началось восстановление наших отношений с родителями.
Путь от ненависти и настороженности – к любви и поддержке, — долгий. Я и сейчас до сих пор продвигаюсь к более глубокому пониманию своих отношений с родителями. Но тот резкий переход от полной невозможности общаться до приятного вечера в кругу родительской семьи, конечно же, незабываем. Он мне до сих пор напоминает чудо. Словно я была сиротой, – и вдруг обрела в одночасье маму и папу.
Я прошла почти все курсы. Каждое занятие конспектировала, очень внимательно и глубоко прорабатывала, – и открытия раз за разом посещали меня. Лекции были заслушаны «до дыр» и почти разобраны на цитаты. От обсуждений и разговоров с участницами вебинаров в группах, в моей личной переписке – раскалялся мозг и иногда ноутбук… Проживая шаг за шагом то, что узнавала, вводя новое знание в свою повседневную жизнь, я раскрывала свою силу, своё сердце, свои таланты – и свою свободу.
Да-да, свободу. Такой счастливой и свободной я не была ещё никогда, как последний год.
Я могу сказать любому человеку то, что думаю – так, чтобы либо больше не видеть его, либо прийти к сотрудничеству. Я больше не подавляю себя и не дуюсь тихонько в уголочке, если с чем-то не согласна, а решаю сложный вопрос, договариваясь и предлагая свои варианты. Я делаю то, что хочу и живу так, как хочу.
Были и эксперименты с открытием своего офиса и переносом основной рабочей нагрузки на меня. Эксперименты быстро показали, что мы ошиблись: у мужа снова сразу же исчезли все источники дохода, а у меня – силы и желание жить и что-то создавать.
Вернувшись к его профессиональной активности и моему женскому творчеству, больше не экспериментировали со «сменой полюсов» в семье.
Были и кризисы, были и жёсткие выяснения отношений, с криками и слезами, с полным непониманием и ошарашивающими открытиями о самих себе, — но именно благодаря этим поворотным, кризисным точкам, наша семья становилась настоящей, а отношения – глубокими и тёплыми.
И, конечно же, давно канули в лету мои тяжелые трудовые будни с вечерним «обслуживанием» нашего быта вместо возможности отдохнуть и заняться собой.
Честно говоря, я даже избаловалась немного. Порой капризничаю. Забыла, что когда-то каждая розочка казалась и последней, и незаслуженным чудом – одновременно. Забыла, что когда-то у меня не было права повышать голос и говорить о том, что меня волнует…
Мне трудно вспомнить, что когда-то у меня не было ничего из того, что уже привычно сейчас… «Разве так было?» – спрашиваю я себя. Почти каждый день в моей жизни — приятные сюрпризы от любимого мужа: цветы, фрукты, сладости, комплименты… Внимание к моим состояниям, понимание в ответ на мои просьбы.
Я выбрала себе обучающие курсы, получила согласие и благословение, и прохожу их легко и с удовольствием. Есть те, которые помогают украшать внешность, готовить, а есть и серьёзные духовные программы. Мне дорого, что супруг поддерживает моё стремление учиться, заниматься собой, развиваться и всегда с интересом расспрашивает о том, что я узнала.
Дома мы занимаемся гимнастикой с девочками, и муж не только не против, но и рад моим занятиям.
Часто гуляю с подружками по магазинам. Знаю, что буду встречена заинтересованными расспросами и рассматриванием моих покупок, а не суровым недовольным бурчанием, как это было бы ещё год назад.
Мне уже не помнится, как и когда мы обсудили мужские и женские обязанности, но теперь мы нередко готовим вместе. Это наша семейная традиция, и еда получается – пальчики оближешь! Готовлю и я для мужа – но это не моя «обязанность жены», а выражение моей любви к мужчине.
Почти всё свободное время проводим вместе, занимаясь каждый своими делами, и периодически обращаясь друг к другу с беседой. Я теперь умею быть рядом, не отвлекая, супруг – заботиться, не подавляя.
Научились сотрудничать и в планировании. Долго это не получалось, листа бумаги не хватало, и мы, надувшись, или перессорившись, замолкали и расходились по разным углам…
Недавно, яростно рисуя на маркерной доске, споря и стирая написанное друг другом, через несколько дней обнаружили, что вопросы мы выясняем не целыми днями, а буквально за минуты теперь. Всё ясно, всё видно и объемно изображено… Дела решаются и движутся гораздо быстрее. Как мы раньше без этого инструмента жили?!
За последний год открыла для себя благотворительность. Незабываемое чувство, когда ребенок, для которого собирали средства – получает возможность жить. Удивительные переживания, очень интимные и очень сильные.
Мои родные тоже изменили свою судьбу. Сами по себе. Кто-то перешёл на строгое вегетарианское питание и чистый образ жизни, кто-то сберег свои отношения и наконец-то вышел замуж из гражданского брака.
Сегодня муж спросил меня, а что точно означает понятие «медовый месяц», и был ли он у нас?
Я задумалась… Когда он спит, я любуюсь им, когда он говорит, я любуюсь им, и когда он есть мою пищу, я любуюсь им.
И если муж руководит и дает советы – мне легко слушать его с удовольствием.
На моём окне растет небольшой сад, как-то сам по себе выращенный за год из семян и давших корни ростков.
После трагедий, что были для нас связаны с детьми, мы научились обсуждать эту тему, не замалчивая, и не обвиняя друг друга. Я легко выражаю и гнев, и печаль, а слёзы теперь частые гости на моём лице, — но и любви в наших отношениях стало неизмеримо больше. Я могу рассказать о моей боли – и услышать то, что говорит мой мужчина о своей. Я живу, как хочу – и делаю только то, что хочу.
Мне можно быть собой в этих отношениях, и мне не нужно быть никем больше, чтобы оставаться любимой. Завершается пятый год нашей совместной жизни, а меда становится всё больше…
«У нас, пожалуй, медовая жизнь, милый, » — отвечаю я, задумчиво улыбаясь своим мыслям.
