Оля во многом похожа на меня. Мы даже обе Оли. Ее родители разошлись ещё во время беременности, и отца она никогда не видела. Он уехал в другой город. Никогда не интересовался дочерью, со слов мамы. Конечно, никаких алиментов и всего прочего. Козел, одним словом.
Все своё детство Оля слышала, что она вся в отца. Такая же неумеха, растрепа, бездельница. Про отца она знала только то, что звали его Слава, любил выпить и по бабам гулять. А ещё что прожили они с мамой почти два года, а разошлись, как только она забеременела. Вроде как он не хотел ребёнка и отправлял ее на аборт. Мама не согласилась, он взял и уехал.
Замуж мама больше не вышла. Ухажёры пропадали за горизонтом, едва узнавали о наличии ребёнка. И хотя мама была видной и красивой, личное так больше и не сложилось. Винила в этом мама Олю. Не напрямую. Но каждый раз, выпив на праздниках, вздыхала о своей личной жизни, мол, если б не ты и твой папаша, у меня бы и семья была, и муж, и дети нормальные. А так вы мне все поломали и испортили. Козел и дочь его – козленок.
Оле уже тридцать. И замуж ей тоже все никак. То не зовут, то какие-то странные попадаются. Самооценка у Оли ниже плинтуса. Видная и красивая девочка считает себя полным уродом и мечтает об операциях — нос переделать, грудь вставить ну и по мелочи — губы, скулы. Денег на это пока нет, мучается с тем что есть.
— Это он виноват, — говорит мне Оля.
— Кто он? — не понимаю я.
— Отец. Мать у меня красивая. А я вся в отца пошла, — с презрением выдыхает Оля. Я смотрю на неё и не понимаю, о чем она. Она ведь и правда красивая. Не эталонной красотой из журналов, зато яркая и неповторимая, мимо такой не пройдёшь.
— Оля, о чем ты? Ты очень даже красивая.
— Ага красивая, нос крючком, плоская как доска, пальцы костлявые, ноги кривые, зубы и те щербатые! – кажется, перечислять она может долго.
— Я понимаю. Ты смотришь на себя мамиными глазами. Ты видишь своего отца тоже сквозь ее призму. И это понятно. Представь, как это больно, остаться без поддержки будучи беременной. Когда он не просто уехал, но и не подавал никаких знаков, не помогал, не интересовался ребёнком. И ты тащишь эту ношу одна за двоих. Это очень тяжело и больно. А уж если ещё и ребёнок рождается похожим на него! Каждый день смотреть в глаза своей дочери, которую любишь и ненавидишь одновременно. Она — живое свидетельство его присутствия, которое не вытравить. Она напоминает его и внешне, и поступками. Конечно это больно! Я могу понять твою маму.
Оля молчит. Внутри идёт некий процесс. Пусть идёт. Я продолжаю:
— Твою маму можно понять. Но ты не твоя мама. В тебе половина мамы и половина отца. Он тоже причастен к твоему рождению, даже если это единственное, в чем он поучаствовал. Если ты ненавидишь его, ты ненавидишь и себя.
— А что мне ещё делать? Спасибо ему сказать? – усмехается она.
— Как минимум уважать, – я не боюсь помидоров в свой адрес.
— А за что уважать? За то, что мать бросил? За пьянки и гулянки? За такое богатое и дурное наследство (показывает на своё тело)? За что?
— За то, что он твой отец, Оля. Этого достаточно.
— Вам может и достаточно, а мне нет.
— Оля, я тоже никогда не видела отца. Он ещё и погиб, когда мне было два. Я при всём желании не могу на него посмотреть. И мне тоже было очень трудно, и я тоже на него очень похожа. И я тоже знаю миллионы его недостатков. Но я смогла научиться его уважать.
— И что вам это дало?
— Многое. Начиная с принятия себя и своей внешности, заканчивая отношениями с мужем, сыновьями и поиском своего пути. Дорогу во внешний мир открывает папа…
— Я не хочу так. Я хочу другого отца. Пусть лучше никого, чем такой!
— Но ты же его даже не знаешь!
— А зачем мне его знать? Мне мама все рассказала!
— Думаешь и правда все? А чего она тогда с ним, таким козлом, жила-то два года, а? Зачем? Почему? Из жалости? Ухажёров других не было?
— Ухажеров было много. Но она его выбрала.
— А почему? Потому что он растяпа и пьяница? Или в нем было что-то другое? Что-то хорошее?
— Не знаю, — замялась Оля, — мне мама такое не рассказывала.
— А ты спроси ее. Спроси, почему она выбрала из всех именно его. И почему аборт все-таки не сделала тогда. Значит, любила его и было в нем что-то, за что она готова была простить ему многое.
— Я не знаю…
— Спроси у мамы.
— Боюсь. Она разозлится, она всегда злится, когда я про него говорю.
— Это ее право испытывать злость на него. Он поступил с ней некрасиво. Но у тебя тоже есть право — узнать его. Узнать другую его сторону. Понять, какой он был, за что полюбила его твоя мама.
— Зачем?
— Чтобы найти в себе и другие его черты и принять. И смириться. И полюбить. Себя полюбить, не его.
Оля уходит в этот раз молча. Я снова встретила ее через год. Она снова на группе, с тем же вопросом.
— Я нашла его, – говорит она с порога.
— Кого? – я сперва не понимаю, о чем речь.
— Отца. Он живет в другом городе, но это и правда он. Похож, имя, фамилия, даты рождения, профессия — все совпадает. Он в разводе. И у него есть взрослый сын.
— Как ты нашла его?
— С социальными сетями это не так сложно. Я ещё не сказала маме. Я хотела съездить к нему, но очень боюсь. Боюсь, что мама обидится. А ещё боюсь этой встречи.
— Ты ему уже написала?
— Нет. Боюсь. Он поймёт. Фамилия мамина. Внешность характерная. Город, возраст. Он все поймёт.
— А что тебе рассказала мама?
— Когда она в очередной раз выпила, я спросила ее, и она вывалила все. Как он ухаживал и под балконом раскладывал ромашки. Какой он добрый был и готов был отдать другу новое пальто, а сам ходил в старом. Как изо всех сил старался для мамы и даже мыл пол дома. Над ним мужики соседские смеялись, а ему было все равно. Он был очень открытым, искренним, стихи писал…
— То есть не такой уж и гад?- улыбаюсь я.
— Да…
— Так почему бы не написать ему? Ты не обязана его любить и дружить с ним. Достаточно просто познакомиться и увидеть другую часть своего рода.
Оля кивает. Она все-таки сделала это. Написала, приехала. Оказалось, отец и не знал, что она родилась. Мама на его письма не отвечала, обрубила все связи. А он был уверен, что она сделает аборт, как и грозилась, когда он уезжал.
Нет, у них не получилось слез и объятий, как в программе «Жди меня».
— Мы сидели в кафе как два чужих человека. Это было странно и нелепо. Нам было не о чем поговорить. Он нехотя рассказывал о родственниках. Я попросила познакомить меня с бабушкой. Он сначала отказался, а потом почему-то согласился. И вот знаете, она такая же как я. Я не на него похожа, я на неё похожа! И это меня совсем не печалит. Она уже старенькая, но такая красивая и светлая. Когда отец ей все рассказал она долго плакала и обнимала меня, говорила, мол, горе-то какое, как ты мог ее бросить, прости меня доченька… У неё было три сына. В живых остался только отец. И только один внук, которого забрала его жена. А она мечтала о дочери, о внучке. Мы проговорили с ней целый вечер и полночи. Она так много мне дала! — Оля еле сдерживает слезы.
— А что было потом?
— Потом был разговор с мамой. Она не знала, куда я ездила. А когда я рассказала, то начала кричать, ругать меня, кидаться тарелками.
— И что ты сделала?
— У меня внутри впервые был штиль. Я видела его. Он не козел. Он запутался, смалодушничал. Он такой очень мягкий, настойчивости ему не хватило, наверное. Но он точно не козел. Ему искренне было жаль. И у меня внутри как будто бы уже была бабушка. И я не хотела ее отпускать, ни за что.
— И?
— И когда она снова начала кричать, что мой отец скотина, я крикнула: «Это ты выбрала его моим отцом! Ты спала с ним! Я тебя об этом не просила! Должно же в нем быть хоть что-то хорошее или ты специально выбрала самого козла?». И она застыла на месте. Даже обычного «как ты разговариваешь с матерью» не произнесла.
— А потом?
— Утром она отдала мне коробку. Там были его письма, их фото, стихи, которые он писал. Все это было такое зачитанное, что сердце сжалось. Она читала все это много раз. И ей было очень больно. Я поняла, о чем вы говорили.
— Между вами что-то изменилось?
— Точно стало теплее. Дальше посмотрим, как будет…
Оля общается с бабушкой, иногда видит отца. Отец даже приезжал поговорить с мамой. Потом они стали переписываться. Вряд ли что-то снова склеится, но что-то налаживается. Главное в том, что Оля снова стала целой. Обе ее части соединились. И больше нет ненависти к своему телу, стремления к пластике. Появились ухажёры, она занялась журналистикой — совершенно вдруг — и открылся талант к этому. Я уверена, что и жених не за горами…. Он просто ждал, когда она найдет вторую половину самой себя.
