Очень часто, когда мы говорим «Я люблю», на самом деле мы имеем в виду – «я привязана». Любовь и привязанность отличаются очень сильно. Особенно если мы говорим о детях. Любовь, например, основана на добровольности. На внутреннем желании человека быть рядом. А привязанность – это прежде всего «надо». Надо быть там и делать то.
Любовь дает крылья, привязанность – сковывает по рукам и ногам. Это две разные двери, которые приводят нас в две разные реальности. В итоге отношения с детьми могут сложиться двумя противоположными способами. Нам легко это понять, если посмотреть на себя и родителей. Но не для того, чтобы их в чем-то обвинить, а лишь для того, чтобы со своими детьми сделать хоть что-то иначе. По-другому.
Очень хорошо об этом сказано в Махабхарате. Ведь именно в этом древнем произведении мы видим, как привязанность слепого царя к собственному сыну губит огромное количество людей – в том числе и самого сына, и его братьев. И в фильме по этому произведению герой раскрывает суть любви к детям несколькими фразами:
«Любовь, рожденная из сострадания, говорит, что мой сын получит все счастье от Всевышнего.
А привязанность, рожденная из гордыни, – что я сам дам это счастье своему ребенку.
Любовь говорит – я буду гордиться моим сыном.
А привязанность – пусть мой сын гордится мной.
Любовь дарует освобождение.
Привязанность – надевает оковы.»
Лучше и не скажешь, правда? И невольно задумываешься, когда я говорю о любви, любовь ли я испытываю?
Когда мы любим своих детей, мы даем им самим выбирать свой путь в жизни. Если же мы к ним привязаны, мы стараемся взять этот вопрос под свой контроль, что-то из своих детей сотворить, куда-то их засунуть, пропихнуть.
Когда мы любим своих детей, мы отпускаем их, когда они становятся взрослыми, чтобы они могли свободно получать свой опыт – пусть иногда и болезненный. Когда мы к детям привязаны, мы продолжаем жить ими и потому тянем их внимание, вмешиваемся в их жизнь, контролируем ее и диктуем свои условия, качаем права.
Когда мы любим своих детей, мы принимаем их выбор в этой жизни, даже если нам он не нравится. Будь то выбор работы, друзей или спутника жизни.
Если же мы привязаны к детям, мы ставим им ультиматумы, пытаемся делать этот выбор за них, давим на детей, чтобы они принимали те решения, которые интересны и выгодны нам.
Когда мы любим своих детей, нам хорошо, когда хорошо им. Привязанность же ставит четкие рамки, в которые ребенок должен уместиться, чтобы нас не потревожить, не побеспокоить и не разбить наше сердце. Он должен быть таким и таким, вести себя так и так, делать это и это. Миллион условий – ради того, чтобы мы были счастливы.
Когда мы любим своих детей, мы не сравниваем их со сверстниками, детьми коллег и друзей, мы принимаем их такими, какими они родились. Привязанность к детям делает нас игроками, и ставками в этой игре являются наши дети. Их достижения, внешность, таланты. Мы все время с кем-то меряемся силами – у кого ребенок круче, забывая спросить самих детей – а чего хотят они?
Когда мы любим своих детей, то мы живем своей жизнью. Дети – это только часть нашего мира. Как одно из блюд на богато сервированном столе. Нам есть чем заняться, когда они вырастут. Или когда у них свои дела. Привязанность делает нас зависимыми от детей. У нас нет своей жизни. Мы от нее отказались ради них, хотя нас об этом никто не просил. И тем больший страх вызывает момент, когда они будут жить отдельно. Сами. Без нас.
Любовь родителей наполняет детей радостью, энтузиазмом, счастьем, силами, творчеством. Свобода самовыражения раскрывает их таланты и способности.
Привязанность и узкие рамки, в которые нужно вписаться, напротив, уничтожают творческие способности и все желание что-либо делать. И может быть, поэтому большинство детей сейчас учиться не хотят.
Любовь всегда направлена на то, чтобы сделать ребенка счастливее. Помочь ему стать более счастливым и наполненным. Здесь я, как мать, существую для тебя, ребенка, чтобы служить тебе. Чтобы помогать тебе расти, отвечать на твои вопросы, быть рядом. Привязанность всегда стремится наслаждаться ребенком. Здесь уже не я существую для тебя. Здесь ты создан и существуешь для меня. Чтобы мне было хорошо. Поэтому в каком-то неудобном возрасте ты мне не очень интересен. Но чем больше тобой можно наслаждаться, чем больше ты для меня можешь сделать, тем интереснее и привлекательнее ты становишься.
Любовь не выставляет счетов. Она все делает бескорыстно. Просто делает и все. Не может не делать. Не записывает, не фиксирует. Привязанность ведет строгий учет прибыло-убыло. Сколько вложено в ребенка, сколько получено отдачи.
И у привязанности всегда есть план, как вернуть вложения. Выйди замуж за этого, отучись здесь, завоюй грамоту – и счет уменьшится. Но никогда не обнулится. Должен все равно будешь всегда.
Когда мы любим своих детей, то для нас они – дар Бога, дар свыше, чудо, личность, пришедшая в этот мир через нас, но нам не принадлежащая. В привязанности ребенок является моей собственностью, моим продолжением, частью меня и просто моим. Я, мне, мое. Тогда мы имеем на них полное право – как нам кажется. Тогда мы их «создаем с чистого листа», лепим самостоятельно, вбиваем в них что-то нужное, направляем их на правильный путь (мы-то знаем, какой из них правильный).
В любви отношения полны свободы. С такими родителями настолько хорошо рядом, что ребенок и сам не особо рвется куда-то. Он же не настолько глуп, чтобы легко покинуть источник любви.
Но если родители привязаны к нему, она словно веревка наброшенная на горло – она душит, давит и лишает сил. Дети изо всех сил стараются эту связь разорвать и умчаться как можно дальше. Чтобы выжить. Чтобы остаться собой.
Привязанность родителей рождает потребительское отношение и в детях. Когда в погоне за какой-то картинкой на тебя самого им всю жизнь было наплевать, то и ты постепенно становишься расчетливее и холоднее. Разве кто-то учил тебя любить? Тогда чему удивляться, что родители воспринимаются исключительно как те, кого можно использовать – взять денег, заставить делать то, что тебе нужно. Любовь же рождает в детях и уважение, и желание помогать. Добровольно. Без насилия и вымогательства.
С родителями, которые любят, легко. С ними легко общаться, делиться, с ними даже жить вместе нетрудно. Радостно. Они и помогут, и не читают нотаций. Они не пытаются прожить за тебя еще и твою жизнь, не мечтают воспитать твоих детей как своих, не продлевают свою молодость за счет тебя.
Они позволяют тебе жить как ты хочешь и оставаться собой. И при этом – они всегда рядом, на расстоянии вытянутой руки. Если что – зови.
Когда родители к тебе привязаны, жить вместе с ними – это ад. И есть два пути – или ты станешь святой, или сойдешь с ума. Но кажется, первое случается крайне редко. Трудно жить, дышать, любить, когда у тебя на горле удавка, через которую тобой всегда управляют. Когда ты даже в сорок лет не можешь делать то, что хочешь, не умеешь себя слушать и слышать, когда ты все время что-то должен, тобой все время недовольны.
Родители, которые любят, понимают, что от них счастье детей не зависит. Что они могут лишь молиться за благополучие наследников, давать им правильное образование – духовное, нравственное, учить их быть в гармонии с собой, миром и Богом. Привязанность же создает иллюзию, что мы можем обеспечить детям счастье, дав им светское образование, профессию, купив жилье, машину. Иллюзию, потому что даже если мы расшибемся в лепешку, чтобы все это сделать, счастливее и защищённее от этого наши дети не станут. Все материальное они могут потерять в один миг, а наше «денежное» образование может сделать их глубоко несчастными и нереализованными, сбившимися с пути и абсолютно потерянными в этом мире.
И мы сами решаем, какими родителями будем мы для своих детей. Будем ли мы для них в будущем обузой, тяжкой ношей и крестом. Или же – их друзьями, помощниками, наставниками.
Мы делаем этот выбор каждую минуту внутри себя, когда принимаем решения об их будущем, когда строим планы, когда создаем с ними отношения. И когда строим другие отношения внутри себя – с самой собой, с родителями в своем сердце, с Богом, с миром. А результат будет разный. Все зависит от того, какую дверь мы выберем.
Ольга Валяева — valyaeva.ru