— Мой муж от меня отдаляется – говорит милая девочка Аня, сидящая на стуле рядом со мной.
— Сколько лет вы вместе?
— Уже пятнадцать.
— У вас есть дети?
— Да, у нас дочь, ей три года.
— И когда начались проблемы? – спрашиваю я, предполагая, что услышу именно это.
— Три года примерно. Плюс-минус.
Долго говорить не хочется, и предлагаю перейти сразу к делу:
— Хочешь посмотреть на это?
Аня кивает, и мы начинаем работу. И вот мы видим семью – Аня, ее муж и дочка. Каждый сам по себе, хотя мама очень тянется к дочери, но дочь почему-то каждый раз отходит. Папа остается в стороне от всех этих танцев. Он погружен в себя, как будто это и не его семья.
— А что с твоей дочкой? – уточняю у Ани.
— Да все хорошо, кризис трех лет, ничего особенного.
— Но здесь что-то другое. Почему у дочери нет связи ни с тобой, ни с отцом?
Воцаряется тишина. Аня как будто хочет что-то сказать, но не может. У нее даже начинают трястись руки.
— Ань, что с тобой? – она молчит. И я понимаю, что так работать мы не можем. – Аня, мы вынуждены завершить работу с тобой. Я вижу, что ты знаешь, о чем тут идет речь, но молчишь.
— Мы ее удочерили, – шепотом говорит Аня и начинает плакать, — никто не знает об этом. Я носила накладной живот, мы уезжали рожать в другой город, там и нашли ее, удочерили. Ей было два месяца. Изменили дату рождения, место рождения, имя. Мы хотели ребенка, но не могли. И тогда… — она плачет.
Хорошо, когда есть теплая и понимающая группа. Ее окружили со всех сторон ласковые руки девочек – кто воды принес, кто салфеток, кто-то за руку взял.
— Аня, а муж согласен был?
— Он не хотел это скрывать. Он хотел, чтобы все честно было. Но я не могла иначе. Ее бы потом называли детдомовской. И бабушки бы не приняли.
— И что произошло потом?
— Муж стал отдаляться. Он не хотел особо с дочкой заниматься. Хотя он ее любит, но такое ощущение, что она ему в тягость.
— Ты знаешь что-то о родителях твоей дочери?
— Мать оставила ее в роддоме. Говорят, совсем девочка была. И все.
Мы вводим в расстановку настоящих родителей малышки, и происходит чудо. Девочка оживает и тянется к ним. Они ее притягивают, они для нее интересны.
— Посмотри, что происходит с твоим мужем, – говорю я Ане, – у него расправились плечи, и ему становится любопытно происходящее. Он даже на тебя смотрит иногда.
— И что это значит? Я должна ее отдать, чтобы вернуть мужа? – напряженно выдавливает Аня.
— Куда отдать, Аня? Зачем? Это твоя дочка. Просто у твоей дочки четверо родителей. Понимаешь? Две мамы и два папы. Вот ее кровные родители. И благодаря им у тебя есть дочка. Ты же ее любишь?
— Конечно!
— Тогда стоит им сказать за это спасибо. Если бы та женщина не оставила свою малышку в роддоме, у тебя бы не было дочери. Они не смогли дать ей больше. Но они – ее родители, они важны для нее. И она чувствует то, что пока не может объяснить. Если ты будешь скрывать от нее все это, может случиться серьёзный кризис в подростковом возрасте. Но тебе самой решать, конечно.
— А причем тут муж?
— Да ни при чем. Просто ты ждешь от него, как от родного отца. И от себя ждешь как от родной матери. А это выше ваших возможностей. Вы можете дать ей много – заботу, любовь, дом, семью. Но вы не сможете дать ей этот родовой поток, который она получает от них.
В этот самый момент дочка Ани сидит в ногах своей матери и улыбается.
— Ты ждешь от него больше, чем он может дать. И от себя ждешь больше, чем ты сама можешь. Это опустошает тебя. Это опустошает его. Это не идет на пользу и вашей дочери. Тебе не нужно пытаться заменить их. Тебе нужно научиться уважать их и благодарить за такой подарок. Понимаешь?
Аня всхлипывает в ответ и кивает.
— У твоей дочки две пары родителей, и это здорово. Их души благодарны тебе за то, что ты даешь девочке то, что не смогли они. Твоя душа благодарна им за то, что они подарили тебе шанс стать матерью. И все гармонично.
В это самое время, пока мы общаемся, в душе Ани происходит нечто. И вот уже перед нами заместитель мужа подходит к своей супруге и обнимает ее за плечи. Как будто рухнула какая-то плотина, и слезы льются ручьем из ее глаз.
Через какое-то время к ним же приходит и дочка. Она ведет с собой своих родных.
— И что, я должна принять и их в свое древо?
— Ты нет. А вот для твоей дочери они – навеки останутся ее частью. В ее венах течет их кровь. И тебе придется это принять. Даже если такой красоткой не хочется делиться ни с кем.
Аня улыбается, она знает, что ее малышка и правда очень красивая.
— Она ведь красивая благодаря им. Это их гены, их наследство для нее. Мы не знаем, что с ними случилось, чтобы их осуждать. Однажды она может захотеть их найти. Но для тебя сейчас важно – встать на свое место. Не пытаться занимать чужое. Понимаешь?
— Нужно будет рассказать ей?
— Это тебе решать. Пообщайся со специалистами, психологами, с мужем. И если решишь, то подумай, как это сделать мягко и нежно.
Аня кивает. Она смотрит на своего супруга другими глазами.
Через два года Аня родила сына. Сама. Просто случилось чудо, которое было невозможно все эти долгие годы. Уже после того, как рассказала обо всем и дочери, и бабушкам. Говорит, все прошло лучше, чем она ожидала. И семья готовится принять еще одного приемного ребенка в семью, ищут девочку постарше, и скрывать ее историю не планируют.
От всей души желаю им всем счастья, а любви у них так много, что ею можно окружить много-много ребятишек.
