У Кати мама есть. Но можно сказать, что ее нет. Мама была поглощена своей жизнью, где Катя – досадная помеха. Ее все время приходится пристраивать, развлекать, покупать ей игрушки. И даже личную жизнь с ней устроить сложно. Не всех мужчин устраивает женщина с ребенком. Да и этому ребенку еще и не каждый мужчина угодит.
Когда мама выбрала себе мужа, Кате он не понравился. Хотя бы потому что мама его любила больше, чем свою дочку. И поэтому мама отдала свою дочь бабушке на воспитание. Там Катя и осталась. Мама родила через несколько лет сына, который купался в маминой любви. А вот дочка так и осталась ненужной.
Катя сидит передо мной – тихая и незаметная. Нескладная, части ее тела живут своей жизнь отдельно друг от друга. В ней нет какой-то целостности, стержня. Говорит она тихо, чтобы никому не помешать. Если ей не достается кружки для чая, она промолчит. Но если кто-то проявляет к ней внимание, она словно вцепляется в человека всеми щупальцами, как будто пытаясь заполнить внутри некую пустоту.
— Катя, чего ты хочешь? – спрашиваю ее я.
— Ну не знаю, — говорит она, ожидая, что я приму решение за нее, с чем нам работать и как.
— Мне нужен твой запрос, чего ты хочешь.
— Мама меня не любила. Маме я не нужна – снова начинает рассказывать Катя. Когда она рассказывала об этом первый раз, вокруг многие сочувствовали. Когда она повторяет это во второй раз, на лицах людей появляется недоумение и раздражение. А она повторит это и третий, и четвертый раз. Снова и снова.
— Катя – останавливаю ее я – чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы мама меня любила, как брата – упрямо говорит Катя.
— Катя, мы не можем изменить твою маму. Не можем пролезть в ее сердце и перекроить там все, изменить проводки, подпаять. Мы не можем заставить ее тебя любить, извини.
— А что вы тогда вообще можете? – раздражается Катя. Она явно шла за чудом, которое не случится.
— Мы можем поработать с тобой. С твоим сердцем. Что в нем?
— Ничего. Ничего там нету. Пусто там. Никто туда ничего не положил.
— Но ты сама можешь положить туда все, что тебе нужно.
Она молчит. Она настолько привыкла, что во всем виновата мама, что никогда не думала о том, что она сама может в этом изменить.
— Давай посмотрим на твои отношения с мамой? – предлагаю я – мы не будем ничего делать, пока ты не скажешь, чего хочешь. Но посмотреть – легко. Согласна?
Катя кивает, и мы начинаем диагностику.
Заместитель мамы и заместитель самой Кати встают достаточно далеко друг от друга. И контакта между ними нет, словно они чужие люди.
— Скажи, а папа?
— Папа ушел, когда мне был год, женился и уехал в другой город. Больше я его никогда не видела.
— И не хотела?
— Нет. А зачем? Он же бросил нас с мамой ради этой … даже не знаю, как сказать поприличнее.
— Ради кого?
— У мамы была лучшая подруга, она же была свидетельницей на свадьбе. А потом оказалось, что она все это время встречалась с папой за спиной у мамы.
— А бабушку ты знаешь?
— И знать не хочу. Отец к ней и уехал со своей новой женой. Мать его мою маму не хотела в невестки, считала, что можно было поудачнее партию найти. И говорила, что и внуки от этого брака ей тоже не нужны.
— Это тебе мама сказала?
— Да.
— А ты уверена, что так и есть?
— А зачем маме врать?
Мы вводим в расстановку бабушку Кати со стороны отца. И происходит интересное движение. Мы видим противостояние мамы и бабушки, в котором глаза мамы пылают ненавистью. А дочка странным образом становится гораздо ближе к бабушке, прижимаясь именно к ней.
— Катя, а что ты чувствуешь к маме?
— Как что? Люблю ее. Какие у меня еще варианты – горько усмехается Катя.
— Но я не вижу в тебе любви к маме. Нет энергии в том, что ты говоришь. Я вижу кое-что другое.
— И что же?
— А ты не замечаешь?
Катя молчит. Но я вижу, как сжимаются ее челюсти, кулаки, насколько много напряжения в ней от этого вопроса. Я понимаю, что она не готова признать то, что происходит в ней.
— Катя, мне кажется, на этом надо закончить – говорю я ей. – Ты не готова идти дальше. Ты хочешь, чтобы я что-то за тебя делала, чтобы вся группа тебя пожалела, что ты такая бедная и несчастная. Ты хочешь, чтобы мы осудили твою маму и сами проживали то, что чувствуешь ты. Но даже если это случится, тебе не станет легче. В твоей душе от этого ничего не изменится.
Этого Катя не ожидала. Она смотрит на меня огромными глазами, думая, что я шучу.
— Погодите, но мы же начали работу, давайте продолжим!
— Пока ты не готова встретиться со своими чувствами к маме, мы не можем продолжать. Давайте сделаем перерыв, попьем чай и пойдем дальше – говорю я. Но Катя не сходит с места. Впервые ее лицо не выглядит равнодушным. Она явно злится, причем на меня.
— Да как вы смеете вообще! Я вам деньги заплатила!
— Мы вернем тебе деньги, не переживай, но работать с тобой я не буду – спокойно повторяю я.
— Я не согласна! Я приперлась сюда через весь город, сидела, ждала, и что – все зря?
— Ну если приперлась, то работай. Почему за тебя пахать должны другие люди? Это твоя мама. Это твоя жизнь. Это твоя ситуация. И никто, Катя, никто не сможет решить твои проблемы, пока ты сидишь морда-тяпкой.
— Чего вы от меня ждете? Что я должна сказать? Что я ненавижу ее и всех ее хахалей? Что я ненавижу и брата, которого она родила и которому досталось все то, чего не было у меня? Что она лишила меня отца и я не могу даже при желании прийти к нему? Что она испоганила мне всю жизнь? – Катя срывается на крик и начинает рыдать. Из нее выходит все то, что она внутри себя складывала и копила. Ее всхлипывания выглядят так, словно ее рвет. Рвет застарелыми обидами и эмоциями.
— Катя, скажи мне, на кого ты похожа? – спрашиваю я, когда ее немного отпускает.
— Говорят, что на отца. Но по фотографиям как-то не особо.
— А ты можешь быть похожей на нее? – и я показываю ей в расстановки фигуры ее бабушки со стороны отца и самой Кати, которые словно сливаются в единое целое. Стоят одинаково, в одной и той же позе, и даже взгляд – тот же.
— Не знаю. Я ее никогда не видела.
— А ты бы хотела с ней познакомиться?
— Теперь уже да.
— Катя, а что если ты слишком на нее похожа, и это причиняло огромную боль твоей маме? Что если ты слишком сильно напоминала ей о том, что с ней случилось тогда, и поэтому она не могла быть рядом с тобой? Что если твоя мама от такого предательства мужа закрыла свое сердце от всех, но твое лицо и твои глаза снова и снова заставляли ее окунуться в это во все?
Катя молчит долго, а потом шепотом говорит:
— Я никогда не думала об этом.
— Просто допусти, что может быть, это так. И может быть, твоя ненависть нужна для того, чтобы ты смогла соединить две свои части воедино. Половина тебя – это твой отец и его род. И половина тебя – это твоя мама. Что если твое тело жаждет именно этой целостности?
Катя молчит, но все мы видим, как меняется состояние Катиной мамы, как меняется ее взгляд.
Мы оставили расстановку именно такой, незаконченной. Чтобы самые главные шаги Катя сделала в реальной жизни, сама. Ей предстоял нелегкий разговор с мамой. Но все же она смогла.
Через несколько недель она поехала к своему отцу и его матери. Она и правда оказалась копией Кати – или Катя была ее копией. Там она узнала и о том, что у отца больше не было других детей, и бабушка уже отчаялась иметь внука или внучку. Она узнала и о том, что отец пытался ее найти, писал ей письма и отправлял подарки в день рождения. Но она ничего этого не получала. Она нашла некую важную часть самой себя.
И вернувшись назад, она почувствовала себя целостной. Она уже иначе разговаривала с мамой, не играя роль жертвы. Их отношения не стали близкими и доверительными. Они не лучшие подруги, и видятся не так часто. Но когда Катя слышит слово «мама» — ей больше не больно. Ей тепло.
